— Во денек! Девушка, оказывается, тоже выиграла телевизор. Бывает же такое!

— И что теперь делать? — спросила Марина.

— К сожалению, телевизор у нас один, поэтому по условиям я должен разыграть его между вами. Начальная ставка чисто символическая: не больше пятидесяти рублей. Будете участвовать?

— Конечно буду, — буркнула Марина. — Какой там у вас телевизор?

— Сегодня директор выставил «Панасоник». Тридцать два сантиметра по диагонали, малазийская сборка, дистанционное управление.

— Начальная пятьдесят? — Марина настойчива.

— Всего лишь пятьдесят. — Баскаков сама вежливость. — Мужчина будете участвовать в розыгрыше или уступите телевизор даме?

— Пятьдесят?

— Пятьдесят начальная, но у вас же интерес.

— Ставлю сотню. — Мужичок вытащил из своего кошелька сотенную и протянул ее Баскакову.

— Так, а я что? — спрашивает Марина.

— Вы или уступаете телевизор мужчине или боретесь дальше.

— Даю сто пятьдесят.

— Прекрасно. Мужчина отвечаете?

У стола собирается кучка зевак, среди них Хома, Ирма и Пряха. Они раздувают меха.

— Я бы не уступил, — бросает Пряха, — «Панасоник» не хухры-мухры! Еще вчера таких днем с огнем было не сыскать, а тут четвертная скидка!

Мужичок добавляет денег в розыгрыш.

— Девушка, перекрывать будете? — Баскаков вновь обращается к Марине.

— Конечно буду!

— Правильно, нечего ему уступать, — вклинивается в игру Ирма.

Я отошел в сторону, где у одного из ларьков курил Мороз.

— Ну что, дело двигается? — спросил Мороз.

— Не знаю, — ответил я.

— Сдается мне, мужик сорвется.

— С чего ты так решил?

— Уверен. Ты только глянь на него: за лишнюю копейку удавится. А, смотри: сорвался. Я же говорил.

— Пошли, пошли, пошли, — погнала меня и Пряху Марина. — Этот струхнул.

Пряха загасил окурок.

— Вперед.

Прорезали толпу. Не все клюют, многие боятся. Некоторые уже раньше обожглись. Это в основном местные. Они первыми испытали на себе все прелести свободного рынка. Приезжие бросаются на лотерею без раздумий. Лерка подвела к столу пожилую тетку.

— Хороший телевизор? Недорого?

— Еще со скидкой!

— Мне как раз такой и нужен.

Как в омут с головой.

— Придержи коней, — бросила мне Ирма и устремилась за теткой. Я спрятал билеты в карман.

— Отойдем в сторону, — потянул меня за собой Мороз. — Не нужно лишний раз у стола светиться.

Мы отошли в сторону, к нам присоединился Хома.

— Ну что?

— Лерка подвела.

— Закурим?

Я стал наблюдать за тем, что происходило у стола. Марину в «конкурентах» сменила Ирма, Марина подбивала, Баскаков изображал нейтралитет. Тетка, видно, глубоко заглотнула наживку: не прошло и десяти минут, как она стала возмущаться и чуть ли не с кулаками бросаться на Ирму. Отсюда не было слышно, что они говорят, но вся группа вдруг пришла в движение, тетка стала визжать. Баскаков сунул выигрышный билет Ирме в руки, и она быстро растворилась в толпе. Все остальные в мгновенье ока ретировались вслед за ней.

Баскаков невозмутимо пошел к ближайшему ларьку. Тетка, как пиявка, приклеилась к нему, продолжая возмущаться. Баскаков, как мог, объяснял ей, что он тут ни при чем, он просто проводит розыгрыш. Тетка попыталась схватить его за грудки, но Баскаков отбил ее руки.

Подскочили Ерема и Антон. Изображая охрану рынка, отвлекли ее внимание, давая возможность Баскакову уйти. Когда тот исчез, они оставили тетку одну и тоже затерялись среди прохожих.

— Пошли в кафешку, — сказал Мороз. — Перерывчик.

Мы с Хомой потянулись за ним.

В кафе уже сидела вся бригада. Марина с Ирмой завтракали, Лерка, Леся и Люся цедили чай. Баскаков с Еремой и Антохой сидели поодаль, что-то бурно обсуждали. Ребята присоединились к девушкам. Я подошел к их собранию.

— Сегодня у Антохи день рождения, вы все приглашены, поэтому, как вы поняли, работаем без обеда до двух. Пока все идет нормально. Диман, — с боевым крещением! Сейчас Серый прояснит обстановку, и пойдем дальше.

Вернулся Дрыщ.

— Ну что?

— Уехала. Я проследил за ней до самой остановки.

— Чудесно! Кончаем завтракать, возвращаемся на место.

Все поднялись. Баскаков подошел ко мне.

— Ну как ты?

— Да ничего, потихоньку.

— Я ж говорил тебе: ничего страшного. Все прихвачено. Ты, главное, не робей, будь понаглее. Посмотри, как работает Хома, он буквально висит на клиенте.

— Ну, я так не умею.

— Научишься — не боги горшки обжигают, — Баскаков похлопал меня по плечу.

К обеду народу на рынке прибавилось, желающих получить халявный телевизор тоже. Немного разбираясь в людях, я интуитивно стал различать тех, кто без всяких препираний возьмет протянутый билет, и тех, к кому даже и не подходи. Но может мне так только казалось? Не все оказывались денежными, многие вовремя понимали, что происходит у стола, и расставались с небольшими деньгами без сожаления, отказываясь играть дальше. Но были и упрямые. Ирме удалось одного раскрутить так, что пришлось ехать к нему домой, чтобы тот взял еще денег и, вернувшись, продолжил битву с соперником. Но разве мог простой лох здесь что-нибудь выиграть? Его денег никогда не хватало перебить соперника — разыгрывающий незаметно пускал по кругу его же деньги, передавая их через сообщников своему игроку. Много ума было не надо. Как говорится, ловкость рук и никакого мошенничества. Работа не пыльная, не то, что таскать коробки с подсолнечным маслом или мешки с цементом на горбу. Угрызения совести? Я перестал их чувствовать, уверив себя, что на подобную аферу с лотерейным розыгрышем может клюнуть только человек корыстный, жадный до халявы, а значит, не вызывающий жалости или сочувствия, по сути, зомби, одурманенный бесплатным сыром. Такой мыслью я утешил себя, такими аргументами оправдывал себя и свои поступки. Другие вовсе не задумывались.

Леся с Люсей, две подружки, только недавно окончившие училище, прибились к бригаде случайно (обеих привел парень Люси, который вскоре пропал). У Леси мать торговала где-то женским бельем на АСТ, но сама Леся стоять у прилавка не захотела (а скорее всего, и не умела), а тут чего проще: не особо напрягаясь, раздавай карточки,